Вечер… Вечер трудного дня… Почти Битлз. Хотя нет. Пожалуй, обычный дождливый осенний вечер после обычного рабочего дня… Просто как то сегодня все незаладилось… пошло как то наперекосяк. Не то чтобы что – то ужасное. Так, все по мелочи… То шеф придирался по пустякам, на ровном месте. Наверно с женой с утра повздорил… Клиенты звонили все больше нервные и с наездами. А тут еще домой идти и погода испортилась. Холодно и пронизывающий промозглый ветер, пробирающий до костей, заставляющий плотнее кутаться в пальтецо на рыбьем меху и ускорять и без того торопливый шаг. Скорее бы метро. Там хоть ветра не будет...
...Стучат каблучки, сливаясь со старческим шарканьем стоптанных ботинок, с твердой мужской поступью, с легкой девичьей походкой. Большой город стремится в метро, стремится быстрее домой, туда, где тепло, уютно, где кого - то ждет семья, кого - то только верный пес с поводком в зубах, а кого - то пустота. Но всех там ждет Еда, Постель, ОТДЫХ. Люди идут единой монолитной массой. Вроде все такие разные… Но все равно есть это опрессивное ощущение серой подавляющей массы. Рабочий день уже закончен, но до ОТДЫХА счастливцам еще целый час, а кому не так повезло - то и все два. После того как перебралась сюда, она долго не могла привыкнуть к безумным расстояниям этого мегаполиса, к тому что 2 часа на дорогу до работы каждый день – редкая удача. Но еще дольше ей пришлось привыкать к угрюмой толпе в метро. Казалось невозможным поверить, что этот замечательный веселый человек, входя в метро, превращается в часть этой безликой, бездушной толпы. Но это происходило. Тот, кто только что шел рядом, шутил, улыбался, вдруг поворачивается к тебе спиной и становится в затылок к впереди идущему. И все… Он исчезает. Становится частью толпы. Неподвижной толпы, убегающей вниз и вниз. Как будто, пройдя турникет, он пересекает невидимую границу заколдованного королевства. Сколько раз она, стоя на эскалаторе, всматривалась в лица бегущих навстречу ей неподвижных людей…
Люди идут с молоком и сыром,
Бедные люди, забытые миром.
Люди идут с простоквашей и хлебом,
Бедные люди, забытые Небом…
Потом привыкла… И сама стала превращаться в часть этой бесконечной ленты отрешенных, отсутствующих лиц…
Ну наконец... Метро. Наконец то!!! Заранее приготовить билет… И быстрее шмыгнуть внутрь… Только что – то привлекло ее внимание… Неподвижность… Живая неподвижность… Вне этой серой плывущей массы... На самой границе с ней стоял человек. И протягивал левую руку. А в правой был кусок плотной бумаги, на котором крупным разборчивым подчерком было написано
Я монах.
Помогите мне, пожалуйста, доехать на
метро.
И все…Люди, давно привыкши к завываниям "погорельцев" о том, что они сами не местные и отстали от Мерседеса, безразлично скользили взглядом по стоящему и шли дальше. А ее внимание он чем - то привлек… Еще не старый. С аккуратно подстриженной бородкой, недорогой полуспортивный прикид… Ага, как же, монах. Хоть бы прикид поменял. Замаскировался бы под святого отца (или брата – как там надо называть монахов то?). Тогда б имел шанс насшибать на бутылку. А так… Все это пронеслось в ее голове в одну секунду. А в следующую рука сама нащупала в кармане плаща какую то мелочь и высыпала в подтянутую руку. И поток подхватил, понес ее дальше. Последнее, что удалось ей увидеть, входя в метро, было то, что быстро пересчитав деньги на ладони, самозваный монах убрал табличку и тоже слился с толпой, явно направляясь в метро!
Увидела, удивилась… и забыла. Как раз в это время оказалась в вестибюле метро и почувствовала, что пронизывающий ветер исчез, сразу стало тепло и уютно. И даже лица окружающих ее людей начали оживать, как будто оттаивали. В бездушной толпе телепортирующейся навстречу, она стала замечать улыбки, хоть усталые, но УЛЫБКИ.
Вот и поезд. Удалось войти даже почти не работая локтями.
Голос диктора, называющий станции... Монотонный стук колес... А внутри тепло и
уютно. Оказывается, как мало надо человеку. Только бы не было сырого противного
ветра. И ты уже счастлив. Как мало… В другом конце вагона разгоралась ссора.
Голоса перешли на высокие тона. А там где стояла она, все было тихо и спокойно.
Зазвонил мобильник. Так не хочется его брать, рыться в сумке. Придется. Разговор так, ни о чем. И все же человек на том конце провода опять умудрился нажать на какие то потаенные кнопки подсознания, задеть старые болезненные мозоли и натоптыши в душе... И захотелось наорать, обругать... Едва сдержав себя и что - то буркнув в ответ, она с раздражением захлопнула телефон.
И вдруг почувствовала, как что - то невидимое и невесомое, струясь, стекает с ее плечей. Стекает, как будто растворяясь в воздухе. Это нечто это было похоже на накидку, старинный дорожный плащ, подбитый горностаем. Такой же теплый и невесомый. И вот уже скандал, тлевший на другом конце вагона, взметнувшись огненным смерчем, волной докатывает до нее. И бабушка, мирно дремавшая рядом, прислонившись к двери, уже теребит и дергает ее – "Что ж это делается. А вы как думаете? Это же безобразие!" и т.д. т.д. т.д. Вот накидка совсем растаяла и снова навалилась усталость...
И все. Снова холодный промозглый вечер вступил в свои права.
До дома оставалось еще полчаса…